Введение карательных компенсаций за нарушение интеллектуальных прав привело в России к расцвету только юридического бизнеса. Об этом в интервью LS рассказал представитель уполномоченного при президенте РФ, омбудсмен по интеллектуальной собственности Анатолий Семенов.
В России карательные компенсации за нарушение прав на товарные знаки и объекты авторских и смежных прав существуют уже более 10 лет, тогда как в Казахстане они только находятся на стадии разработки. В ноябре текущего года планирует направить проект в сенат парламент. В его изначальной редакции существовала норма о взыскании караткльной компенсации от 1 до 22 млн тенге за незаконное использование товарного знака, которая вызывала неоднозначную реакцию в экспертном сообществе. Для детального обсуждения этого законопроекта, чтобы не допустить негативной практики, разработчики предусмотрительно пригласили российского бизнес-омбудсмена, который рассказал о 
проблемах, возникших в связи с применением аналогичных норм в России.
– Анатолий Вячеславович, правда ли, что взыскание карательных компенсаций за нарушение интеллектуальных прав превратилось в России в юридический бизнес?
– Да, наличие карательных компенсаций с нижним пределом в 10 тыс. рублей, который формально не может быть снижен судом, привело к тому, что некоторые юридические компании начали на этом зарабатывать. К примеру, они покупают у предпринимателя любой дешевый товар, ту же ручку или игрушку, а потом заявляют к нему исковые требования по 10 000 рублей за каждый товарный знак или объект авторского права, который на нём изображен. Затраты в этом деле очень низкие, а прибыль в случае выигрыша высокая.
Расскажу ситуацию, из-за которой в России впоследствии отменили запрет на снижение нижнего предела карательной компенсации в 10 тыс. рублей. Такие вот бизнес-юристы приобрели у одной предпринимательницы пиратский MP3-диск с 100 песнями Стаса Михайлова, а затем подали на нее в суд иск с требованием по 10 тыс. рублей за каждую.
Ответчица рассказала в суде, что у нее тяжело больной ребенок, ей необходимы деньги на его лечение, а выплачивать такую огромную сумму она просто не в состоянии. Суд первой инстанции пошел ей навстречу и назначил компенсацию в 15 тыс. рублей. Но кассационная инстанция - Суд по интеллектуальным правам отменил это решение, сочтя его незаконным, и постановил взыскать с нее полную сумму карательную компенсацию по 10 тыс. рублей (около 60 тыс. тенге) за каждую песню, в итоге общая сумма компенсации составила миллион рублей (примерно 6 млн тенге).
Однако суд первой инстанции, куда направили дело для решения вопроса по существу, не согласился с этим и направил запрос в Конституционный Суд о признании норм, устанавливающих неснижаемый нижний предел карательной компенсации в 10 тыс. рублей, неконституционными, так как они ограничивают дискрецию суда, заставляя взыскивать с людей совершенно несоразмерные последствиям нарушения суммы. Ведь судьи были бы и рады назначить меньший штраф, но закон этого не позволял. В итоге конституционный суд признал соответствующие нормы неконституционными и дал законодателю указание устранить нарушение конституционных прав.
– Вы предлагаете и в Казахстане не фиксировать в законе пределы карательных компенсаций?
– Да, иначе есть риск получить те же проблемы, что и мы получили в России. Всегда найдутся те, кто, потратив тысячу тенге на покупку товара, захочет заработать на этом миллион. Мы подготовили свое заключение к предлагаемому законопроекту и, насколько мне известно, в новой редакции, которая поступит в сенат парламента в ноябре, в данной части наш печальный российский опыт будет учтен.
Кроме того, мы обсудили также вопросы дифференциации ответственности за оборот оригинального и поддельного товара с товарным знаком. Изначально редакция законопроекта предполагала признание незаконным ввоза оригинального товара, который был предназначен для продажи в другой стране, а не в Казахстане, и целый ряд мер пресечения и ответственности за это, включая изъятие товара без какой-бы то ни было компенсации импортеру (даже в части денег, которые получил за него правообладатель при первой продаже), включая карательную компенсацию до 22 млн тенге.
В ходе обсуждения стало известно, что ранее, рабочая группа мажилиса уже четко дифференцировала нарушение в виде контрафакции (оборота подделок с незаконно размещенным, нанесенным товарным знаком) от оборота оригинальных товаров, предусмотрев специальные меры ответственности только для контрафакта. Тем самым казахстанский законодатель исключает имеющиеся на сегодня условия для судебных споров и потерь бизнеса, занимающимся ввозом и реализацией, так называемого параллельного импорта.
– А как вы в целом относитесь к самой сумме – 22 млн тенге, не слишком ли это много?
– Если речь идет именно о производителе контрафакта, к примеру, о заводе, то эта сумма может быть даже недостаточной. Просто сама по себе эта сумма ничего не объясняет, всё зависит от обстоятельств дела.
По сути, введение нижней и верхней границы компенсаций вообще не имеет смысла, это своеобразное недоверие к суду – "присуждай штрафы отсюда и досюда, а если захочешь меньше, то не имеешь права". Это ограничение судебного усмотрения и права на судебную защиту, которое, как мне показалось, не получило поддержки в рабочей группе по законопроекту и будет скорректировано.
– А как этот законопроект будет работать в условиях Всемирной торговой организации?
– ВТО как раз очень полезна в плане защиты прав интеллектуальной собственности, она очень четко определяет, что такое контрафактный товар. Это продукция, на которую незаконно нанесен товарный знак либо иной объект интеллектуальных прав.
В последней известной мне редакции законопроекта исключается применение карательных компенсаций к случаям ввоза оригинального товара правообладателя. То есть, если вы купили в иностранном магазине хорошую оригинальную вещь, то с вас компенсацию взыскивать не станут.
– В Казахстане лет пять - шесть назад была такая ситуация. Художник рисовал орнаменты на самодельных открытках и продавал их. Но потом один крупный московский завод-производитель открыток предъявил ему претензии о нарушении прав интеллектуальной собственности. Дело в том, что орнамент казахстанского художника отличался от логотипа завода лишь одним небольшим штрихом. Но художник утверждал, что сам придумал его и не виноват, что он похож на чей-то логотип. Такие ситуации в России возникали? И как вообще их разрешать в рамках законопроекта об интеллектуальных правах?
– Это ошибочное мнение, что изменение одной черточки означает, что это уже другой продукт. Обозначение оценивают с точки зрения возможности введения в заблуждение потребителя. Так, если потребитель сможет спутать визуально этот знак с другим известным брендом, значит это и есть введение в заблуждение и нарушение права интеллектуальной собственности. Суть охраны товарного знака состоит в том, чтобы отличать товары одного производителя от однородных товаров другого. Если какой-то бизнесмен попытается паразитировать на известности бренда другого производителя – это уже нарушение прав.
– То есть те же китайские товары с логотипами под известные европейские бренды, но с измененной одной буквой, теперь будут вне закона?
– Да, китайские производители как раз очень любят подобное паразитирование. Они пользуются тем, что не все товарные знаки зарегистрированы в Китае, поэтому в своей стране могут свободно выпускать такую продукцию. Но когда они привозят ее в Россию или в Казахстан, то начинаются проблемы с законом, так как здесь есть свои производители с аналогичным знаком.
– Как российские госорганы разбираются со всей этой кучей товарных знаков? Нужно создать специальную базу?
– Все товарные знаки в Казахстане и России занесены в специальные государственные реестры, и они охраняются системой государственной регистрации. Компенсации можно требовать только за те знаки, которые находятся в этом реестре. Предпринимателю, прежде чем покупать какой-либо товар для перепродажи, следует посмотреть, есть ли такой товарный знак в реестре, если нет, то он не должен его покупать.
– А если знак уже много лет не используется, как его вывести из реестра?
– Есть несколько оснований для прекращения охраны товарных знаков. Если знак не используется более трех лет, то любое третье лицо может обратиться в госорган с просьбой признать его недействительным либо переоформить права на него. Эта норма позволяет избежать ситуаций, которые называют "собака на сене", когда правообладатель сам не использует и другим не дает.
Еще одно основание прекращения охраны – это когда он становится слишком популярным в качестве обозначения какого-либо товара. К примеру, ксероксами сейчас называют любой копировальный аппарат любой фирмы. В этом случае товарный знак превратился в обозначение товара, то есть произошло размытие бренда. Тогда встает вопрос ставит вопрос об утрате знаком своей различительной способности в отношении конкретного правообладателя.
Напомним, ранее в Казахстане предлагали ввести такие понятия, как "контрафактный товар" и "контрафактная упаковка". При этом обсуждалась возможность введения механизма, по которому правообладатели товарных знаков будут получать от нарушителей до 22 млн тенге компенсации. В свою очередь председатель Союза независимого автобизнеса Тимур Жаркенов высказал мнение, что с внедрением данного законопроекта ситуация на казахстанском рынке может очень сильно поменяться.
