Депозитный рынок: обратная сторона дедолларизации

Материал подготовлен специально для LS независимым аналитиком Александром Юриным

Одним из последствий отказа монетарных властей от поддержки курса тенге в августе 2015 года стало серьезное изменение валютной структуры обязательств банков перед их клиентами. Судя по информации, публикуемой на сайте регулятора в разделе "Монетарная статистика", к концу января прошлого года доля депозитов в иностранной валюте юридических и физических лиц превысила 62% и 80% соответственно. Однако после начала укрепления тенге в феврале 2016 года она стала снижаться и достигла к концу мая текущего года рекордно низких 43% для депозитов юридических лиц и 55% в случае депозитов физических лиц. В то же время к лету текущего года тренд на снижение уровня долларизации депозитов переломился, и уже к концу августа доля депозитов физических лиц в иностранной валюте выросла почти до 57%, а юридических лиц – превысила 53%. Впрочем, здесь сразу стоит оговориться, что эти соотношения рассчитаны на основе данных по депозитам из раздела "Монетарная статистика" на сайте регулятора, к которым при ближайшем ознакомлении возникают некоторые вопросы, о которых мы поговорим чуть ниже.

Вплоть до недавнего времени дедолларизация депозитной базы и рост объема привлеченных казахстанскими банками депозитов довольно часто представлялись как однозначный успех монетарных властей на ниве денежно-кредитной политики, который подтверждался данными официальной статистики. Однако, как показывает опыт, не стоит делать выводы из данных казахстанской статистики, не попытавшись разобраться, что за ними стоит. С другой стороны, в условиях начавшегося в августе текущего года "ползучего" ослабления тенге имеются некоторые сомнения в том, что этот успех будет носить долговременный характер.

 I. Терминологическая путаница

При ознакомлении с официальными документами, содержание которых затрагивает вопросы функционирования депозитного рынка, стоит обратить внимание на определенную терминологическую путаницу, которая может проявляться как в использовании различной терминологии в разных документах, так и в терминологических несоответствиях внутри одного документа. Например, в информационном сообщении Национального банка от 3 июля текущего года под заголовком "Тенденция перетока вкладов в иностранной валюте в тенговые вклады продолжается" сообщается, что "объем депозитов по состоянию на конец мая 2017 года составил 17 707,3 млрд тенге, сократившись с начала года на 2,2%...", и чуть ниже в том же документе регулятор сообщает нам, что "за пять месяцев текущего года банками привлечены депозиты на сумму 34 184,9 млрд тенге". Последняя сумма соответствует совокупному значению объема привлечения банковских вкладов за январь-май текущего года, опубликованных на сайте Национального банка в разделе "Статистика"[1]. В то же время, согласно данным того же раздела, объем вкладов (остаток) на 1 июня составил отнюдь не 17,7 трлн тенге, а лишь 10,9 трлн тенге. Показатель "вклады" в статистической базе Нацбанка рассчитывается только на основе вкладов резидентов и не включает в себя вклады нерезидентов, однако этот факт вряд ли может служить объяснением расхождения между показателями в 6,8 трлн тенге. По-видимому, сумма в 17,7 трлн тенге включает в себя не только вклады клиентов банка, но и текущие счета, которые в статистической базе на сайте Нацбанка отделены от вкладов, а также некоторые другие компоненты. К сожалению, определить, из каких компонентов складываются упомянутые в этом документе "депозиты", не представляется возможным, так как в статистической базе на сайте регулятора не приводится декомпозиция показателя "депозиты".

В обзоре "Текущее состояние банковского сектора Республики Казахстан по состоянию на 1 июня 2017 года" (т.е. на дату, аналогичную дате упомянутого выше информационного сообщения) регулятор сообщает, что "вклады клиентов составляют 16 676,1 млрд тенге, или 76,0% от совокупных обязательств". Если мы сравним этот показатель с соответствующими статистическими данными с сайта Национального банка, то опять-таки обнаружим несоответствие: его значение оказывается выше не только совокупного объема вкладов на эту дату, согласно соответствующим статистическим данным (10,4 трлн тенге), но и превышает суммарное значение вкладов и текущих счетов, которое составляет 14,97 трлн тенге. Никаких объяснений тому, как был получен показатель "вклады", значение которого приводится в данном документе, Нацбанк не дает, и нам остается только догадываться, что он включает в себя и на основе каких первичных данных он был рассчитан. В то же время нужно отметить, что эта цифра (16 676,1 млрд тенге) приблизительно соответствует объему обязательств перед клиентами, отраженному в публикуемом регулятором сводном балансе банковского сектора на аналогичную дату (16 688,02 млрд тенге, балансовая статья 2200).

По-видимому, одним из обстоятельств, предопределивших появление этой путаницы, является определение депозитов в казахстанском законодательстве. Так, в ст. 2 Закона "О банках и банковской деятельности" депозит определяется как "деньги, передаваемые одним лицом (депозитором) другому лицу – банку, в том числе Национальному банку РК и национальному оператору почты, на условиях их возврата в номинальном выражении (за исключением инвестиционного депозита в исламском банке) независимо от того, должны ли они быть возвращены по первому требованию или через какой-либо срок, полностью или по частям с заранее оговоренной надбавкой либо без таковой непосредственно депозитору либо переданы по поручению третьим лицам". По сути, под это определение фактически попадают как собственно вклады клиентов, которые в общепринятом понимании и являются банковскими депозитами, включая являющиеся обеспечением по займам, так и текущие счета. При этом в итоговую сумму "депозитов", согласно этому определению, уместно включать даже средства, которые оказались на текущих счетах в результате получения клиентами банков кредитов.

В укоренившемся общепринятом представлении понятия "банковский вклад" и "банковский депозит" тождественны и подразумевают сумму денег, переданную клиентом банку с целью их сохранения и получения дохода. С точки зрения вкладчика депозитам присущи две функции – сберегательная и инвестиционная, а с точки зрения банка депозиты представляют собой относительно стабильный источник фондирования. Однако это определение не вполне соответствует текущим счетам, которые клиенты банков открывают для ведения своей операционной деятельности. В силу функционального назначения текущих счетов объем средств на них может быть весьма волатилен, что не позволяет рассматривать их как полноценный источник фондирования для банков в отличие от депозитов. Ввиду этого обстоятельства смешивать "в одном флаконе" вклады и текущие счета не совсем корректно, а итоговый показатель, образующийся в результате такого "смешения", характеризует только "бухгалтерский" размер обязательств банков перед клиентами, и не более того. Делать на его основании какие-либо выводы о стабильности фондирования банков либо инвестиционных предпочтениях населения и корпоративного сектора будет также не совсем корректным.

Среди показателей, публикуемых Нацбанком, наиболее полно общепринятому определению депозитов отвечает показатель "вклады юридических и физических лиц", публикуемый в разделе "Депозитный рынок" статистической базы на сайте регулятора. С учетом этого обстоятельства ниже мы будем рассматривать динамику банковских вкладов, причем в рамках данного материала понятия "вклад" и "депозит" будут использоваться как равнозначные.

 II. Факторы роста и влияние переоценки 

Данные банковской статистики, на первый взгляд, внушают определенный оптимизм. Во второй половине 2015 года, т.е. после отказа Национального банка от поддержки курса тенге внутри валютного коридора и последующего ослабления национальной валюты, доля вкладов, номинированных в иностранной валюте, выросла до 78,7%, причем доля депозитов физических лиц в иностранной валюте превысила 80%. Однако после этого уровень долларизации банковских вкладов начал постепенно снижаться, и к середине текущего года доля вкладов в иностранной валюте составила приблизительно 55%. На последнюю отчетную дату на момент подготовки данной публикации этот показатель для вкладов физических лиц составлял 58,2%, а для вкладов юридических лиц – 46,6%.

Стоит отметь, что анонсированная в еще августе 2015 года мера по индексации тенговых вкладов населения оказалась довольно результативной и позволила избежать массовой конвертации в "твердую" валюту средств, хранимых на депозитах в тенге. В то же время в II половине 2015 года было заметно небольшое снижение объема вкладов в нацвалюте как физических, так и юридических лиц, которое могло быть обусловлено как конвертацией части тенговых депозитов в доллары, так и изъятием вкладов. При этом на фоне ослабления тенге происходил существенный рост объема депозитой базы, обусловленный, в первую очередь, переоценкой вкладов в иностранной валюте.

В следующем, 2016-м, году рост депозитной базы продолжился, причем основным фактором роста стало увеличения объема вкладов юридических и физических лиц в тенге, которые выросли за этот год в абсолютном выражении с 3,02 до 7,22 трлн тенге, в то время как совокупный объем депозитной базы увеличился менее чем на 1 трлн тенге. Однако уже в 2017 году рост объема вкладов сменился постепенным снижением и середине года этот показатель снизился в абсолютном выражении с 11,27 до 10,8 трлн тенге преимущественно за счет снижения объема вкладов юридических лиц, которое наблюдалось с IV квартала прошлого года. Объем депозитов физических лиц несколько снизился в I полугодии, причем в этот период наблюдалось некоторое снижение доли вкладов физических лиц в иностранной валюте – с 65,9% до 58,4%, однако уже к концу августа этот показатель вновь вырос до 60%. В целом же с точки зрения экономической конъюнктуры прошлый год в сравнении с текущим выглядит для Казахстана менее удачным, в свете чего снижение объема депозитной базы в текущем году после роста, наблюдавшегося в 2016 году, выглядит несколько странно (см. график). С учетом этого обстоятельства стоит попытаться понять, какие факторы оказывали влияние на динамику депозитной базы в последнее время, и оценить, в какой мере мы можем рассматривать привлечение депозитов как стабильный источник фондирования для казахстанских банков.

На изменение объема вкладов в тенговом выражении оказывает влияние не только внесение средств на депозиты и их снятие с депозитов вкладчиками, но и переоценка вкладов в иностранной валюте в зависимости от курса. Кроме того, в зависимости от уровня своих девальвационных ожиданий и разницы в доходности вкладов в различных валютах вкладчики могут конвертировать свои вклады из национальной в иностранную валюту и наоборот. Публикуемые статистические данные по структуре депозитной базы не позволяют в полной мере оценить инвестиционное поведение вкладчиков с точки зрения их валютных предпочтений – изменение валютной структуры может быть обусловлено как конвертацией вкладов из одной валюты в другую, так и компенсацией оттока вкладов одних вкладчиков притоком вкладов других вкладчиков в другой валюте вследствие влияния каких-либо факторов (например, в результате мер по легализации капитала, см. ниже). В то же время сравнение изменений в структуре депозитной базы в тенговом и долларовом выражении дает возможность выявить наличие влияния конвертации валюты вкладов и переоценки на изменение объема депозитной базы и ее структуры.

 После отказа Национального банка от поддержки тенге наблюдался довольно резкий скачок объема депозитов физических лиц в иностранной валюте, который в течение III квартала 2015 года увеличился в долларовом эквиваленте приблизительно на $500 млн. Отчасти его можно объяснить конвертацией тенговых вкладов, однако объем снижения последних был ощутимо меньше прироста объема депозитов в иностранной валюте. По-видимому, прирост вкладов в иностранной валюте в данном случае был обусловлен спекулятивным или, если угодно, инвестиционным поведением населения, которое воспринимало покупку долларов с последующим размещением их на банковских депозитах как довольно выгодное вложение средств. В то же время можно предположить, что объемы конвертации средств на депозитах из тенге в доллары были бы гораздо выше вследствие паники вкладчиков в том случае, если бы в августе 2015 года не была анонсирована мера по компенсации курсовой разницы по вкладам физических лиц в тенге.

Корпоративный сектор, судя по всему, какое-то время также придерживался подобной логики: объем депозитов юридических лиц в иностранной валюте в III квартале 2015 года вырос почти на $1 млрд, в то время как их тенговые вклады снизились приблизительно на 90 млрд тенге. Однако на тот момент времени, с одной стороны, ожидания в отношении "дна" падения цен на сырьевые ресурсы были крайне неопределенными, а с другой – в сентябре-декабре 2015 года наблюдалось несколько краткосрочных эпизодов укрепления тенге. Оба этих фактора повышали уровень неопределенности ожиданий в отношении масштабов обесценения национальной валюты, вследствие чего уже в IV квартале стало наблюдаться снижение объема депозитов юридических лиц в иностранной валюте в долларовом выражении.

К концу I квартала 2016 года валютный рынок стабилизировался, тенге окреп и начался процесс конвертации средств на депозитах из иностранной валюты в национальную, которому серьезно способствовало снижение ставок по вкладам в иностранной валюте и рост ставок по депозитам в тенге. С переменным успехом этот процесс продолжался вплоть до середины текущего года, причем, как показывает опыт, даже небольшие колебания курса тенге могут вызвать рост приутихших девальвационных ожиданий и, как следствие, простимулировать обратный процесс. Так, небольшие колебания курса в III квартале прошлого года привели к росту объема депозитов в иностранной валюте, а колебания курса в июне и "ползучая" девальвация, наблюдаемая с августа, привели к некоторому росту объема вкладов в иностранной валюте, который, по-видимому, объясняется конвертацией средств на депозитах из тенге в иностранную валюту.

В то же время при сравнении структуры депозитной базы в тенговом и долларовом выражении становится очевидно, что процесс дедолларизации вкладов в 2016 был обусловлен не только конвертацией размещенных на сберегательных счетах средств из иностранной валюты в тенге на фоне укрепления национальной валюты и изменения процентных ставок, но и притоком существенных объемов средств в национальной валюте. Однако уже в текущем году тенденция поменялась, и мы стали наблюдать некоторое снижение объемов депозитной базы в целом (см. график).

По-видимому, на объемы привлечения вкладов физических лиц в 2016 году оказали влияние два фактора. Во-первых, во второй половине года была произведена выплата компенсации по тенговым вкладам, о результатах которой, к сожалению, мало что известно – государственные органы в Казахстане обычно не склонны к полному раскрытию информации о своих действиях в финансовой сфере. Во-вторых, рост объемов был обусловлен проведением легализации капитала, проводившейся с осени 2014 вплоть до конца 2016 года. В рамках легализации за весь период ее проведения на соответствующих банковских счетах было размещено свыше 4 трлн тенге, причем львиная доля этой суммы – 3,99 трлн тенге – была легализована в 2016 году. Стоит отметить, что наиболее активно легализация средств проводилась во второй половине 2016 г. (приблизительно 0,7 и 2,3 трлн тенге в III и IV квартале соответственно), то есть в период, когда рост объема депозитов физических лиц был наиболее выраженным. Очевидно, что значительная часть легализованных средств на определенный период времени должна была осесть на депозитах. В 2017 году влияние обоих факторов иссякло, что привело к снижению объема депозитов физических лиц как в тенге, так и иностранной валюте.

Что касается динамики объема вкладов юридических лиц, то львиную их долю составляют депозиты национальных холдингов. Например, по состоянию на конец прошлого года сумма депозитов[1] национальных холдингов, согласно их консолидированной отчетности, составила порядка 2,7 трлн тенге (2,35 трлн тенге – ФНБ "Самрук-Казына", 340,9 млрд тенге – НУХ "Байтерек" и 9,8 млрд тенге – НУХ "КазАгро") при совокупном объеме депозитов (вкладов) юридических лиц в 4,22 трлн тенге. Кроме того, одним из крупнейших вкладчиков является также Единый накопительный пенсионный фонд (ЕНПФ): по состоянию на конец прошлого года на депозитах были размещены пенсионные активы в размере 418,23 млрд тенге (на конец августа текущего – 399,1 млрд тенге). Таким образом, к концу прошлого года портфель депозитов юридических лиц формировался при участии государства на три четверти. К сожалению, привести более актуальные данные, характеризующие роль государства в формировании депозитной базы казахстанских банков, не представляется возможным в силу того, что финансовая отчетность национальных холдингов публикуется с большой задержкой. Однако вполне очевидно, что вклады квазигосударственных структур составляют львиную долю депозитов юридических лиц, а сами они играют очень серьезную роль в банковском фондировании (более подробно см. в материале "О бедных банках замолвим слово").

Значительная часть мер по поддержке приоритетных секторов экономики предполагает размещение выделяемых государством средств на банковских депозитах под низкие проценты с последующим направлением этих средств на кредитование целевых сегментов экономики. В этой ситуации вполне логичным будет предположение, что одним из факторов, обусловивших рост депозитов юридических лиц в прошлом году, стало увеличение объемов выделения средств в рамках государственных программ поддержки экономики из Национального фонда[2]. Незначительное влияние на совокупный объем депозитов юридических лиц также оказал рост объема пенсионных активов, размещенных на банковских депозитах, который в течение прошлого года вырос с 382,77 млрд до 418,23 млрд тенге. В 2017 году оба этих фактора перестали действовать: в текущем году дополнительные средства в рамках антикризисных пакетов не выделялись (если не считать выделения государственных средств в рамках поддержки сделки по приобретению Народным банком Казкома), а объем пенсионных денег на банковских счетах стал сокращаться.

В то же время совокупный размер вкладов четырех крупнейших вкладчиков свидетельствует, что их роль в формировании депозитной базы казахстанских банков вряд ли ограничивается размещением средств в рамках государственных программ поддержки приоритетных отраслей. Например, вполне уместным будет допустить наличие неафишируемых "джентльменских соглашений", согласно которым средства национальных компаний размещаются в определенных банках для их поддержки на стандартных либо льготных условиях. Тот факт, что в ряде случаев размещение средств на банковских депозитах противоречит экономической логике с точки зрения выгоды для вкладчика (например, привлечение долгового финансирования при наличии собственных средств, размещенных в банках), свидетельствует в пользу наличия подобных соглашений (см. материал "О бедных банках замолвим слово"). Полностью понять логику размещения средств квазигосударственного сектора в банках не представляется возможным в силу сложившегося информационного вакуума, однако с учетом "заботливого отношения" государства к банковской системе (или, точнее, некоторым крупным банкам) очевидно, что в случае проблем с иными источниками фондирования (например, при оттоке депозитов физических лиц) государство с высокой вероятностью попытается полностью или частично заместить их депозитами компаний квазигосударственного сектора.

 III. Текущие вклады и расчетные депозиты

 Данные статистики депозитного рынка, публикуемые Национальным банком, свидетельствуют об аномально высоких объемах привлечения тенговых вкладов юридических лиц за период в сравнении с их объемом на соответствующие даты, причем соотношение этих показателей заметно выросло в последние годы. Так, если на конец января 2015 г. объем тенговых вкладов юридических лиц составил 1,3 трлн тенге при объеме привлечения за январь 2015 года в 1 трлн тенге, то в августе текущего года эти показатели составили 2,07 трлн и 6,59 трлн тенге соответственно. Иными словами, исходя из этих данных, среднестатистический вкладчик – юридическое лицо размещает на своем банковском депозите и изымает с него одну и туже сумму денег три и больше раз в месяц, причем депозит этот является срочным – доля вкладов до востребования в совокупном объеме вкладов юридических лиц на конец августа составила менее полутора десятых процента (см. график).

Подобная ситуация может иметь только одно рациональное объяснение, которое заключается в использовании юридическими лицами банковских вкладов в тенге в качестве текущих счетов. Более того, публикуемые Национальным банком данные свидетельствуют о парадоксальной ситуации, сложившейся на депозитном рынке: с некоторых пор вклады юридических лиц в тенге используются для осуществления расчетов даже интенсивнее, чем текущие счета в национальной валюте. Так, суммарное привлечение средств на текущие счета юридических лиц в августе этого года составило 4,3 трлн тенге, что выше совокупного объема средств на текущих счетах юридических лиц по состоянию на первое сентября в 2,3 раза.

Примечателен тот факт, что описанная выше ситуация характеризует преимущественно вклады юридических лиц в национальной валюте. Движение средств на вкладах юридических лиц в иностранной валюте носит заметно менее выраженный характер – судя по всему, они используются при осуществлении гораздо менее интенсивно (см. график). Иными словами, дедолларизация вкладов юридических лиц во многом происходила на фоне и за счет функционального замещения тенговых текущих счетов срочными вкладами в национальной валюте.

Судя по содержанию официально утвержденных форм отчетности по выполнению пруденциальных нормативов, срочные депозиты небанковских юридических и физических лиц не входят в расчет совокупных обязательств до востребования при расчете пруденциальных нормативов даже в том случае, если они допускают досрочное изъятие средств клиентами[1]. В то же время интенсивное движение средств на вкладах юридических лиц в тенге свидетельствует о том, что они, формально будучи срочными обязательствами, де факто они являются обязательствами до востребования. К сожалению, регулятор не публикует значений компонентов расчета пруденциальных нормативов, сложившиеся отчетные даты, в связи с чем мы не имеем возможности определить, в какой мере использование депозитов для осуществления расчетов вместо текущих счетов влияет на регуляторные требования, связанные с ликвидностью. Однако с учетом описанной выше ситуации вполне логичным будет предположить, что пруденциальные нормативы, характеризующие уровень ликвидности банков (в первую очередь коэффициент k4), дают искаженное представление о ликвидности банковских балансов и способности банков предупредить технические дефолты. Здесь стоит отметить, что в течение последних лет было несколько случаев, когда казахстанские банки допускали неисполнение обязательств перед клиентами при формальном соблюдении пруденциальных нормативов, содержащих требования к ликвидности их балансов.

В силу интенсивного движения средств на тенговых вкладах юридических лиц их вряд ли можно назвать стабильным источником фондирования для банков. Более того, наличие в структуре фондирования значительной доли подобных "текущих депозитов", которые могут быть отозваны клиентами в любой момент, может нести в себе повышенные риски для банков. К слову, в качестве одной из причин неспособности Казинвестбанка выполнять свои обязательства перед клиентами, что в конечном итоге привело к отзыву у него лицензии в конце прошлого года, регулятор назвал изъятие средств с депозитов крупнейшими вкладчиками банка[2].

 IV. Ставки на пределе

В силу неразвитости фондового рынка и стагнирующего вот уже десятилетие рынка недвижимости банковские депозиты на практике являются безальтернативным инвестиционным инструментом для значительной части казахстанского населения. При этом в условиях наличия довольно широких гарантий сохранности депозитов физических лиц со стороны государства, а также постоянной демонстрации последним готовности поддерживать если не всю банковскую систему, то, как минимум, крупнейшие банки, банковские депозиты выглядят как инвестиционный инструмент с довольно низким уровнем риска. В этой ситуации объемы привлечения депозитов физических лиц банками ограничены преимущественно размером разницы между объемом потребления населения и его располагаемым доходом (здесь мы не рассматриваем потенциально возможные экстремальные ситуации, предполагающие "бегство вкладчиков").

В то же время с валютными предпочтениями вкладчиков все гораздо сложней. Государство гарантирует сохранность большинства депозитов граждан в номинальном выражении, причем эта гарантия не предполагает безусловной компенсации курсовой разницы по тенговым депозитам. Акция по компенсации курсовой разницы, анонсированная в августе 2015 года, носила разовый характер и, по-видимому, была направлена на предупреждение проблем казахстанских банков, которые потенциально могли возникнуть вследствие массовой конвертации вкладов их тенге в иностранную валюту и даже возможного "бегства вкладчиков". Вполне очевидно, что государство не может проводить подобные акции "на регулярной основе", так как это в конечном итоге будет стимулировать инфляционные процессы, увеличит давление на курс тенге и, в конце концов, может разбалансировать систему денежного обращения в целом.

При высоком уровне девальвационных ожиданий населения единственным реальным стимулом для граждан хранить свои сбережения на банковских депозитах в тенге является высокая процентная ставка по ним, которая должна компенсировать вероятные потери от курсовой разницы в случае их возникновения. На практике Национальный банк может влиять на ставки привлечения депозитов через систему гарантирования вкладов, оператором которого является "дочка" регулятора – Казахстанский фонд гарантирования депозитов (КФГД). Данная структура устанавливает рекомендуемый размер максимальных ставок по привлекаемым депозитам физических лиц, при превышении которых отдельными банками для них увеличивается стоимость участия в системе гарантирования депозитов.

На сайте КФГД опубликована информация о действовавших с 1 июля 2008 года рекомендуемых максимальных ставках вознаграждения по депозитам физических лиц. Со II полугодия 2008 года КФГД установил рекомендуемый уровень максимальных ставок по депозитам в тенге и иностранной валюте на уровне 13,5% и 10% соответственно. После этого вплоть до 2012 года КФГД снижал "потолок" вознаграждения как в тенге, так и в иностранной валюте, мотивируя это тем, что банки берут на себя дополнительные риски, привлекая средства по повышенным ставкам. Более того, сам факт привлечения вкладов по ставкам выше средних в тот период времени интерпретировался регулятором как свидетельство потенциально неустойчивого финансового состояния банка и мог послужить поводом для усиления внимания со стороны банковского надзора. Однако позже логика регулятора поменялась, и он стал воспринимать рекомендуемые максимальные ставки как инструмент влияния на валютную структуру депозитной базы: с 2014 года "потолок" ставок по тенговым депозитам стал расти, а по депозитам в иностранной валюте продолжил снижаться. В итоге с февраля прошлого года рекомендуемая максимальная ставка по тенговым вкладам стала семикратно (!) превышать таковую по депозитам в иностранной валюте. С июля текущего года разрыв между рекомендуемыми ставками в тенге и иностранной валюте стал еще больше, так как "потолок" ставок по валютным депозитам был снижен с 2% до 1,5% (см. таблицу).

Сравнение рекомендуемых максимальных ставок по депозитам и фактически сложившихся ставок привлечения ресурсов на депозитном рынке свидетельствует о том, что выставляемый КФГД "потолок" не совсем реалистичен. Так, с начала 2015 средневзвешенные ставки вознаграждения по привлеченным депозитам в иностранной валюте стабильно превышают рекомендуемый КФГД "потолок". Политика банков в данном случае выглядит вполне логичной: низкие ставки делают снижают привлекательность валютных депозитов как инвестиционного инструмента. При этом вполне логично предположить, что чем ниже ставка, тем большее количество потенциальных вкладчиков предпочтет хранить свои сбережения в наличной форме "под матрасом", а не в банке.

В то же время средневзвешенные ставки по тенговым депозитам, привлекаемым банками, вплоть до конца 2015 года были заметно ниже максимальных ставок, рекомендуемых регулятором – слишком высокие ставки привлечения депозитов невыгодны банкам, так как увеличивают их процентные расходы. Однако с 2016 года банки вдруг ощутимо увеличили ставки привлечения тенговых депозитов – по-видимому, регулятор каким-то образом смог убедить банковские сектор в необходимости дедолларизации депозитной базы. Можно даже предположить, что резкий рост ставок вознаграждения по привлекаемым тенговым депозитам был обусловлен заключением каких-либо кулуарных соглашений между регулятором и банками, однако подтвердить либо опровергнуть это предположение не представляется возможным.

В целом же очевидно, что дальнейшее изменение рекомендуемой максимальной ставки в целях управления валютной структурой депозитной базы не имеет смысла. Ставку по вкладам в иностранной валюте снижать уже просто некуда – "бесплатные" депозиты не имеют никакого смысла, а дальнейшее повышение ставок по депозитам в тенге, с одной стороны, может неприемлемо увеличить процентные расходы банков, а с другой – негативно отразиться стоимости кредитов. Более того, взвинтив рекомендуемую максимальную ставку по тенговым депозитам и снизив фактически до минимума на фоне укрепления тенге, Национальный банк добился более чем скромных результатов: доля вкладов физических лиц в иностранной валюте не снижалась ниже отметки 58%, а по итогам августа она вновь выросла до 60% (см. график).

Инициатива по компенсации курсовой разницы позволила избежать критического изменения валютной структуры депозитов физических лиц в конце 2015 года – начале 2016 года, однако эта мера никак не могла повлиять на структуру вкладов корпоративного сектора. В условиях стремительно дешевеющей национальной валюты привлечение тенговых вкладов корпоративного сектора серьезно осложнилось, что в конечном счете отразилось на его стоимости. Так, средневзвешенные ставки вознаграждения по привлеченным депозитам выросли до 16,5% и 18,8% в IV квартале 2015 года и I квартале 2016 года соответственно, причем в январе 2016 года уровень средней ставки привлечения депозитов юридических лиц достиг пикового значения в 29,3%. В условиях падающего тенге банкам невыгодно было привлекать фондирование в иностранной валюте; кроме того, банки нуждались в привлечении тенгового фондирования для подержания нормативов валютной позиции. С другой стороны, вкладчики (как физические, так и юридические лица) не были заинтересованы в размещении средств на тенговых депозитах в условиях высоких девальвационных ожиданий. При этом крупнейшие вкладчики в лице компаний квазигосударственного сектора и ЕНПФ вполне могли диктовать свои условия банкам ввиду исключительности своей роли в формировании депозитной базы. Впрочем, степень влияния каждого из этих факторов в отдельности оценить проблематично ввиду недостатка информации, имеющейся в публичном доступе.

Вполне очевидно, что организации квазигосударственного сектора оказывают серьезное влияние на динамику ставок вознаграждения по депозитам юридических лиц. При этом часть средств квазигосударственного сектора размещается на банковских депозитах в рамках реализации государственных программ по сниженным ставкам, что должно вести к снижению размера средневзвешенных ставок в период размещения. Вполне вероятно, что резкое снижение ставок привлечения вкладов юридических лиц в определенные периоды времени происходило именно вследствие размещения в банках средств в рамках реализации госпрограмм. Однако детально отследить влияние размещения этих средств в банках не представляется возможным в силу отсутствия в публичном доступе подробной информации о ходе реализации государственных программ и о влиянии квазигосударственного сектора на депозитный рынок (см. график).

В свете изложенного выше стоит обратить внимание на ряд изменений структуре депозитной базы, произошедших в августе (данные по состоянию на конец сентября к настоящему времени еще не опубликованы):

– по итогам месяца совокупный объем вкладов (остаток на конец месяца) физических лиц в тенге снизился на 86,97 млрд тенге, а объем вкладов юридических лиц в тенге вырос на 136,67 млрд тенге;

– по итогам месяца совокупный объем текущих счетов юридических лиц в тенге снизился на 137,64 млрд тенге;

– отношение объема привлечения вкладов юридических лиц в тенге к среднемесячному объему (остатку) на балансе выросло с 251,1% до 329,8%.

Таким образом, в августе произошло замещение тенговых вкладов физических лиц депозитами юридических лиц на фоне общей тенденции снижения ставок привлечения депозитов юридических лиц в тенге. Увеличение объема тенговых депозитов юридических лиц произошло за счет сокращения объема средств в тенге на текущих счетах корпоративного сектора, однако увеличение движения денежных средств, размещенных на вкладах юридических лиц в тенге, свидетельствует о том, что средства, которые были "переразмещены" с текущих счетов на депозиты, продолжают использоваться для осуществления расчетов. Конечно, делать безапелляционные выводы о начале тенденции на основании одного месяца было бы некорректно, но именно так бы выглядела ситуация, если бы финансовые власти приняли решение поддержать банки за счет средств компаний квазигосударственного сектора в случае сокращения объема тенговых депозитов населения.

 * * * * *

Тот факт, что казахстанским монетарным властям удалось избежать массовой конвертации вкладов из тенге в "твердую валюту" и массового изъятия вкладов во второй половине 2015 г., является их неоспоримым достижением. Однако последовавшие за этим усилия по дедолларизации депозитной базы казахстанских банков при ближайшем рассмотрении выглядят довольно спорными: доля депозитов юридических и физических лиц в иностранной валюте так и не опустилась ниже 55%. При этом изменение валютной структуры депозитной базы произошло во многом не вследствие конвертации валютных вкладов в тенговые, а в силу переоценки депозитов в иностранной валюте на фоне укреплявшегося вплоть до середины текущего года тенге и притока средств на тенговые депозиты в результате проведенной легализации капиталов и компенсации потерь от курсовой разницы в 2016 году.

К настоящему моменту времени регулятор фактически исчерпал имевшиеся в его распоряжении инструменты влияния на валютную структуру депозитов физических лиц. Ставки по вкладам казахстанцев в иностранной валюте опустились уже до рекордных полутора процентов годовых – их дальнейшее снижение чревато тем, что вкладчики, предпочитающие хранить сбережения в иностранной валюте, попросту утратят стимулы для их хранения на банковских депозитах. В то же время средняя ставка, по которой привлекались вклады физических лиц в тенге, достигают в последние месяцы время в среднем 12%; дальнейшее повышение ставок выглядит нецелесообразным, так как оно приведет к нежелательному увеличению стоимости тенгового фондирования для банков и, как следствие, снижению доступности кредитов в тенге.

В то же время любое серьезное ослабление курса тенге, будь оно резким или длительным, вполне может привести к росту девальвационных ожиданий и стать стимулом для конвертации вкладов населения из тенге в доллары, перечеркнув тем самым все имеющиеся к настоящему времени достижения по дедолларизации депозитной базы. В целом же очевидно, что без изменения сложившейся структуры экономики и стабильной национальной валюты все усилия по дедолларизации финансовой системы будут либо тщетными, либо временными и малорезультативными.