В Казахстане опубликовали проект закона о банкротстве физических лиц. Кандидат юридических наук Даулет Абжанов рассуждает о том, сможет ли данный документ решить проблему закредитованности населения.
Если смотреть на опубликованный для обсуждения проект, то упрощенно механизм будет такой.
Вот есть должник, который длительное время никак не может вылезти из долгов. Причем долги могут быть разные, в том числе перед частными лицами, не только по банковским займам.
Есть две процедуры: внесудебная и судебная. Выбор зависит от двух факторов: суммы долга и сроков просрочки. Пока пороги такие: для внесудебной процедуры сумма долга – до 1600 МРП (примерно 4,9 млн тенге) и срок не менее 12 месяцев, для судебной сумма долга – свыше 1 600 МРП и срок не менее 6 месяцев.
Для внесудебной процедуры необходимое условие – за должником не должно быть имущества и доходов. Для судебной процедуры это необязательно, имущество может реализовываться в ходе процедуры банкротства.
После начала процедуры устанавливается срок, в течение которого кредиторы, можно сказать, наблюдают: если у должника так и не появятся доходы и имущество, то он объявляется банкротом; если же финположение улучшается, то процедура отменяется.
Если же нет, то после признания банкротом все долги списываются (кроме алиментных и некоторых других).
Но взамен списания долгов у должника наступают некоторые запреты и ограничения: нельзя в течение пяти лет получать кредиты, выдавать гарантии и нельзя выезжать за границу в течение трех лет, кроме некоторых исключительных случаев (например, лечение, похороны близких).
За основу взят российский аналог.
На мой взгляд, в целом проект пока не выглядит сбалансированным, он с перекосом в защиту интересов должников.
Дело в том, что при банкротстве важны как минимум два момента:
1. Признание банкротом должно влечь за собой ощутимые правовые последствия для должника. То есть списание долгов идет в обмен на ограничение некоторых его прав. Банкрот ограничивается в некоторых своих правах, и это справедливо. Речь, по сути, о цене, которую должен заплатить банкрот за прощение его долгов. В законопроекте только два негативных последствия для банкрота: запрет на получение новых кредитов и выезд за границу. Не думаю, что их можно рассматривать как серьезные ограничения. Почему бы не ввести также ограничение на занятие руководящих должностей в организациях (как в России), поступление на государственную службу и т.п. Иначе говоря, последствия должны быть существенными для банкрота, пусть и носящие временный характер;
2. Процедура банкротства должна исключать возможности для злоупотребления, мошенничества со стороны банкрота. В чем могут быть злоупотребления? Недобросовестный должник признается банкротом, долги ему списываются, но сам он втихаря активно получает доход, приобретает имущество, но оформляет это все не на свое имя, а на имя других лиц (родственников, друзей). Чтобы воспрепятствовать этому, кредиторы должны иметь эффективные инструменты контроля за финсостоянием банкрота, иметь право получения информации как минимум в отношении близких родственников. А в законопроекте что по этому поводу? Право кредиторов на получение информации о финположении предлагается сделать только в отношении должника, то есть недобросовестный должник будет иметь возможность скрывать свое имущество, не опасаясь раскрытия его махинаций через подставных лиц. Спрятать имущество и доходы не составит труда для таких должников.
Все это способно создать почву для злоупотреблений в ходе банкротства.
В целом предложенная процедура признания граждан банкротами выглядит громоздкой, трудной для понимания простыми гражданами. Заложенный в ней механизм мало чем отличается от действующей судебной процедуры взыскания долгов. Та же реализация имущества должника, то же распределение между кредиторами в определенной очередности.
Между тем почему бы не исходить из простого правила: к банкротству должник вправе подходить только после того, как у него реализовано все, что может быть по закону реализовано, у него нет иных доходов и не остается другого, как простить ему оставшиеся долги.
Это простое правило позволило бы цифровизировать весь процесс банкротства: достаточно после подачи заявления о банкротстве через информационные базы подтвердить результаты судебных взысканий, отсутствие имущества и доходов, оборотов по счетам должника и его близких и мониторить поступления в период банкротства – и все. Не нужны хождения по судам, не нужно создавать специальный институт финансовых управляющих, не нужны траты госбюджета на их содержание. Все максимально оцифровано и прозрачно.
Спешка, с которой идет подготовка законопроекта, не может не настораживать. Уже первые обсуждения показали недостаточность анализа российского опыта внедрения банкротства физлиц. Собственно, на это указано привлеченными российскими экспертами.
Например, почему не учтен опыт РФ в части подсудности дел о банкротстве граждан? Вначале там тоже такие дела отнесли к судам общей юрисдикции (наш законопроект также предлагает рассматривать дела в судах общей юрисдикции). Но затем российская практика показала ошибочность этого решения: суды общей юрисдикции попросту оказались неготовыми к рассмотрению таких дел. В итоге все дела по банкротству (и юрлиц, и частных предпринимателей, и граждан) передали арбитражным судам. Так зачем нам набивать те же самые шишки? Почему бы сразу не установить правильную подсудность для дел по банкротству, передав их экономическим судам?
В общем, законопроект нужный и важный, но требует серьезных доработок. Пока же он выглядит не как инструмент восстановления платежеспособности, а просто как попытка в срочном порядке списать часть долгов населению.
