В Казахстане просят разработать отдельный законопроект по запрету на вычеты по B2B сделкам, передает LS.
Бизнес-омбудсмен Канат Нуров обратился к министерствам нацэкономики и финансов о пересмотре нормы, которая запрещает компаниям, работающим на общеустановленном режиме (ОУР), относить на вычеты расходы по товарам, приобретенным у субъектов, применяющих упрощенную декларацию.
Он предложил разработать отдельный и специальный законопроект по отлагательному порядку введения в действие нормы Налогового кодекса по запрету на вычеты от СНР. Это, по его мнению, обеспечит разумный баланс интересов всех участников рынка и не приведет к необоснованному запрету на основе ошибочных и искаженных данных.
При этом бизнес-омбудсмен не согласен с доводами правительства, что компании, применяющие ОУР, используют субъектов СНР на основе упрощенной декларации для снижения суммы КПН с 20% до 3% от прибыли путем вывода ее на счета субъектов СНР в виде оплаты фиктивных электронных счетов-фактур.
"Вывод основан на данных о налогоплательщиках, представлявших нулевые декларации и не имеющих наемного персонала – ИП и иных субъектах малого бизнеса. При этом точные данные об их количестве не приводятся", – считает К. Нуров.
Он отметил, что авторы кодекса составляли подавляющую долю (до 90 %) из 396 969 субъектов СНР, осуществлявших операции с налогоплательщиками ОУР за 2024 год, при этом коэффициент их налоговой нагрузки был ниже среднеотраслевого.
"Сделанный на основании представленных данных вывод сводится к тому, что запрет применения вычетов по ОУР в отношении субъектов СНР на основе упрощенной декларации устранит налоговую оптимизацию у субъектов ОУР. И это поможет "самоликвидироваться" тем предприятия, которые используют СНР в режиме "лжепредприятий", которые составляют почти 90% от всех субъектов на упрощенной декларации", – добавил бизнес-омбудсмен.
При этом, согласно анализу рынка, 43% компаний на СНР не формируют доход, не создают добавленную стоимость, поэтому не могут участвовать в перераспределении прибыли ОУР. Их включение в анализ как "участников налоговой оптимизации" экономически некорректно, считает К. Нуров.
"41% всех субъектов СНР имеют доход до 15 млн тенге в год, то есть менее 1,25 млн тенге в месяц. 51% компаний на упрощенке находятся в диапазоне до 50 млн тенге. Субъектов СНР с доходом: свыше 100 млн тенге – менее 0,3%, свыше 177 млн тенге – 0,09%", – представили цифры в аппарате бизнес-омбудсмена.
К. Нуров подчеркнул, что точечный анализ необходимо провести в сегменте с доходом 50-100 млн тенге (всего 5% формирует около 38% дохода), и свыше 100 млн тенге (менее 1% формируют около 6% дохода).
"Плательщики НДС составляют 27 653 субъектов (1%), их доход – 982 млрд тенге (около 6% совокупного дохода). Экономически это субъекты, приближающиеся к пределам СНР, они уже находятся в зоне повышенного налогового контроля", – пояснил он.
Бизнес-омбудсмен отметил, что их мониторинг опровергает тезис о "массовом сокрытии" налогов, так как НДС требует реального документооборота и фиктивные схемы здесь экономически не выгодны.
"Ключевое экономическое искажение анализа "от численности" – использование удельного веса по количеству субъектов вместо их доли в доходе и доли в добавленной стоимости, приводит к методологической ошибке. 74% субъектов (нулевые + до 15 млн) формируют менее 18% дохода. Делать системные выводы по численности субъектов, а не по экономическому весу – некорректно", – подчеркнул К. Нуров.
Для сравнения был проведен альтернативный экономический анализ. В его рамках были исключены нулевые декларации – 623 361, и не представившие отчет – 191 343.
"Согласно анализу, остались экономически активные компании – 1 884 435 − 814 704 = 1 069 731 субъект. Совокупный доход составляет 16 029 млрд тенге (без изменений, т.к. у исключенных доход = 0). Далее анализ проводится исключительно по активным субъектам", – добавил он.
В результате, по данным К. Нурова, массовой оптимизации нет. Он отметил, что большинство активных субъектов экономически слишком малы.
"Проблема не системная, а концентрированная, так как потенциальные риски у менее 9% субъектов. Запрет вычетов ударяет не по источнику риска, а увеличивает издержки микробизнеса, разрушает легальные цепочки кооперации, противоречит целям Предпринимательского и Налогового кодекса", – считает бизнес-омбудсмен.
Он подчеркнул, что исключение нулевых и неактивных субъектов СНР радикально меняет экономическую картину. То есть подавляющее большинство активных налогоплательщиков представляет собой микробизнес с низкими оборотами и ограниченным экономическим весом.
"Реальная концентрация доходов наблюдается у узкого сегмента субъектов, что указывает на необходимость точечного, риск-ориентированного регулирования вместо тотальных запретов, искажающих экономические стимулы. Анализ градации доходов СНР, работающих с ОУР, за 2024 год показал: 83% субъектов СНР, взаимодействующих с ОУР, имеют годовой доход до 50 млн тенге, что экономически исключает их массовое использование в схемах по снижению КПН", – привел он цифры.
По словам К. Нурова, ошибка заключается в интерпретации "массовости", использование аргумента "396 969 субъектов" без анализа структуры данных. Он отметил, что это создает иллюзию масштабной схемы и игнорирование распределения по экономическому весу,
"59% субъектов СНР имеют доход менее 15 млн тенге. Даже при 100% их фиктивности, что нереалистично, их экономический эффект для КПН ОУР был бы минимален. Концентрация потенциального риска, где теоретически возможны злоупотребления – это всего 18% субъектов: сегмент 50-74 млн тенге – 14 %; 74-177 млн тенге – 3%; свыше 177 млн тенге 1%", – представлены цифры бизнес-омбудсменом.
Он пояснил, что в анализе госорганов отсутствует оценка доли дохода этих субъектов в обороте ОУР, сопоставление с валовой добавленной стоимостью и анализ маржинальности операций. То есть делается вывод по количеству субъектов, а не по их экономическому вкладу. И это, по мнению К. Нурова, методологически неверно.
Кроме того, представленная структура по численности работников у компаний на СНР за 2024 год отражает типичную модель малого предпринимательства в Казахстане. То есть, здесь сосредоточена индивидуальная и микропредпринимательская деятельность без наемного персонала.
"Значительная часть дохода создается именно такими субъектами, что свидетельствует о важности режима СНР для поддержки самозанятых и микробизнеса. При этом более крупные субъекты с численностью работников выше 10 человек — это ограниченный сегмент, требующий адресного (точечного) контроля", – добавил К. Нуров.
Он считает, что влияние на налоговую базу и риски оптимизации отсутствует, так как массовое отсутствие наемных работников не является признаком фиктивности. Это отражает особенности малого бизнеса. По его мнению, риски массовой схемной оптимизации через СНР с малым числом работников минимальны с экономической точки зрения.
Помимо этого, К. Нуров отдельно остановился и на логической ошибке при использовании коэффициента налоговой нагрузки (КНН) в отношении СНР без учета того, что это льготный режим налогообложения, где КНН естественно ниже отраслевых значений.
"Более того, КНН зависит не только от ставки налога, но и от вида деятельности, структуры затрат и применяемого режима", – резюмировал эксперт.
Читайте также
