Еще несколько фактов про цены на бензин и почему правительству все-таки придется поднимать цены на него.
1. Цена на АНПЗ на нефть составляет порядка $80 за тонну, или 27 200 тенге, что без НДС составляет 24 285 тенге.
Мировая цена сейчас составляет $50 за баррель. Скидка трейдера и транспортировка - порядка $10 на баррель. Итого цена - $40 за баррель. Отнимаете от нее 11% рентного налога на экспорт, 14,3% ЭТП и 5% НДПИ (скидка по НДПИ при поставке на местный НПЗ). Тогда получается нетбэк (чистая производственная) цена - $27,88 на 1 баррель. В одной тонне 7,2 барреля, итого за этот объем нетбэк-цена составляет $200, или 68 тыс. тенге.
Итого получается, что разница в цене между внутренним и внешним рынком в тенге составляет 43 715 тенге на тонну, или 32 тенге на литр бензина.
2. Увы, но мы находимся в ЕАЭС и у нас открыты границы, а это значит любой приграничный регион может без проблем заехать в Казахстан, закупиться и уехать. Для ГСМ это актуальнее всего, так как в очень большую машину типа "камаза" можно вмонтировать бак для топлива до 500 литров.
Теперь посчитаем разницу в ценах.
В России 92-й бензин в розницу стоит 35 рублей за литр, что при текущем курсе в 5,28 рубля составляет 184,8 тенге.
У нас цена в розницу (которая образуется рыночным ценообразованием) составляет 125 тенге на литр. Разница - 60,8 тенге. Если перевозить между границами бензин на одном автотранспорте контрабандой до 500 литров, то прибыль составит 30 400 тенге с одного рейса. Затраты на перевозку - это примерно 5-7 тыс. тенге. Скидка для быстрой реализации - еще 10 тыс. тенге. Итого с одной поездки можно заработать порядка 15 тыс. тенге. Если делать в день по одной поездке, то для сельской местности это неплохой доход.
Но самое критичное - это дизельное топливо (ДТ), которое в России стоит примерно так же, как у нас АИ-92, то бишь 180 тенге за литр. В Казахстане оно стоит 99 тенге за литр. И тогда в приграничной территории российским крестьянам можно без проблем использовать наше ДТ для уборки урожая.
Но и это еще не все. АИ-80 в России запрещен, а у нас он стоит 89 тенге за литр. Большое количество автотранспорта в России способно ездить на АИ-80, который получается у нас дешевле в два раза, это при открытых границах.
3. Почему же это происходит? Увы, но это следствие не только государственного неадекватного регулирования рынка ГСМ, но и разных налоговых систем и курса тенге по отношению к рублю. Национальная валюта не укрепляется и сейчас уже составляет 5,28 к рублю. Соответственно, российское топливо в тенге для нас дорожает.
Разница в акцизах у нас огромная, если в России акциз на бензин составляет 7500 рублей, или 39 600 тенге, то у нас - 11 000 тенге на тонну.
Чтобы понять, занижены ли у нас цены на ГСМ, нужно просто пересчитать розничные цены России по нашим налогам. Итак, АИ-92 в России стоит 184,8 тенге. Отнимаем НДС 18% - 151,5 тенге. Отнимаем российский акциз 28,9 тенге - 122,6 тенге. Это бензин, очищенный от НДС и акцизов. Теперь добавляем сюда наш акциз - 8 тенге на 1 литр = 130,6 тенге и добавляем НДС, получаем 146,3 тенге - это стоимость российского бензина в рознице в пересчете на казахстанскую налоговую систему.
То есть, чтобы наши цены соответствовали российским (а мы зависим от российского бензина), нужно поднимать цену минимум на 20 тенге на литр. А текущая разница в размере 21,3 тенге и составляет ту заниженную стоимость, которая у нас существует на рынке ГСМ.
Состоя в едином экономическом пространстве с разными налоговыми системами, решать вопрос с вывозом товара в приграничных территориях практически невозможно. А когда отрасль искривлена государственным вмешательством, это может вылиться в дефицит топлива.
Часть 2
Прочитал внимательно все комментарии к своему посту про ГСМ и понял, что у нас что люди, что национальные компании далеки от реальности.
Мифов очень много, хотел бы развеять несколько мифов и потом уже поговорить о том, что можно сделать, чтобы хоть как-то удешевить бензин в Казахстане. Что, правда, очень проблематично.
Миф 1
Как же так, нефть дешевеет, а бензин дорожает. Странный у нас народ, значит цену на нефть смотрят в долларах США, а ГСМ – в тенге. Смотрите, и тот, и другой продукт в одной валюте, и вы заметите, что в долларах и ГСМ дешевеет, и нефть дешевеет, а в тенге нефть не дешевеет (потому что девальвация), а ГСМ дорожает, потому что часть себестоимости ГСМ зависит от доллара США, плюс подняли акцизы после девальвации.
Миф 2
Как же так, нефти много, а бензин все дорожает и дорожает.
Увы, но, когда строилась вся нефтяная стратегия, при продаже лицензий определили, что 30% нефти поставляется на внутренний рынок, а 70% – на внешний. Крупные участники, типа "Тенгизшевройла", вообще не поставляют нефть на внутренний рынок.
Теперь давайте посчитаем. Добываем 75 млн тонн, из которых 25 млн тонн приходится на Тенгиз, 12 млн тонн – газовый конденсат. И остается 38 млн. Из 38 млн 30% – это 11,4 млн тонн, тогда как потребность наших трех заводов порядка 15-16 млн тонн. Поэтому на самом деле, учитывая падение добычи с 80 млн до 75 млн тонн (из-за нашей суперполитики в области недропользования), мы остались без нефти для собственных заводов, и еще пара-тройка лет такой политики в области недропользования и наши модернизированные заводы будут стоять без сырья.
Миф 3
У нас некачественный бензин, поэтому он должен стоить дешевле российского, который соответствует Евро-5, а у нас только Евро-2.
На самом деле открою маленький секрет для многих: их качественный бензин Евро-5 гораздо дешевле нашего Евро-2.
Почему так? Потому что при производстве качественного Евро-5 выход светлых фракций в России увеличивается до 85-90%, тогда как у нас едва дотягивает до 60%. Чем больше светлых фракций, тем их себестоимость меньше, так как убыток на потери и мазут перераспределяется на светлые фракции. Условно, АИ-92 стоит $500 за тонну, а мазут – максимум $60-70 за тонну.
Вот это три основных мифа, которые имеются у нас на рынке ГСМ.
А есть ли у нас резервы, чтобы решить проблемы ГСМ? Наверное, есть, хотя их не много.
1. Правильно многие пишут, что нужно устранить посредников. Действительно, в Казахстане парадоксальная ситуация: недропользователи сами практически не перерабатывают нефть, так как попасть на завод практически невозможно. Пытаться решить это через рыночные механизмы и корпоративное право в Казахстане невозможно (увы, такова объективная реальность). Поэтому нужно решать законодательно. Внести изменения в закон об обороте нефтепродуктов. Разрешить перерабатываться на заводах только трем категориям участников – недропользователям, самому заводу и тому, кто имеет розничную сеть. Все остальные не могут. Конечно, немного не рыночный подход, но, увы, в Казахстане по-другому не получится.
2. Налоговые системы России и Казахстана. Увы, но одна из проблем, по которой мы не можем решить вопрос приграничных территорий, – это разные налоговые системы. И чтобы хоть как-то приблизить нашу налоговую систему к российской – единственный выход в данной ситуации – это внести транспортный налог в стоимость акциза. Тогда формально цена на ГСМ поднимется, но у всех людей не будут затраты на транспортный налог. Уменьшится администрирование налогов и будет стимулироваться использование альтернативных энергий.
3. Нужно быстрее модернизировать заводы. Как бы это банально ни звучало, но за 25 лет мы не построили ни одного НПЗ, все досталось от СССР. Управление всех заводов, не в обиду будет сказано КМГ, – одно из самых ужасных. Например, возьмем АНПЗ – вместо того, чтобы построить установки по увеличению глубины переработки нефти, построили установку по ароматике. Кому нужны эти полуфабрикаты без цепочки? В итоге ароматика еле дышит, так как продавать некому, вся нагрузка по кредиту на данную установку ложится на обычную переработку 40-х годов. В результате потеряли время и не решили проблему с ГСМ, хотя она куда первичнее, чем мифический нефтехимический комплекс, который неизвестно, когда будет построен.
Вместо того, чтобы строить автомобильные заводы с нулевой добавленной стоимостью, лучше уж тогда бы модернизировали именно НПЗ, по ним локализация производства – 100% и гарантированный спрос имеется. Сейчас читаю новости и понимаю, что модернизируют наши заводы в лучшем случае к 2019 году.
Галим Хусаинов, председатель правления BRB Invest
