Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) широко представлен в проектах развития инфраструктуры, а также малого и среднего бизнеса Казахстана. Неслучайно представитель ЕБРР является сопредседателем Совета иностранных инвесторов при президенте РК. О том, почему ЕБРР интересно участие в капитале «Казахстан Темир Жолы» (КТЖ), может ли БТА продан Халык Банку, и на пользу ли процесс слияния накопительных пенсионных фондов (НПФ), в интервью LS глава представительства ЕБРР в Астане Анар ОМАРОВА. «В КТЖ МЫ ВИДИМ ОЧЕНЬ БОЛЬШУЮ ПЕРСПЕКТИВУ»   - Можно уточнить по поводу возможности конвертации облигаций КТЖ, выкупленных ЕБРР (подробнее здесь)? - Мы очень часто используем такой инструмент – квазидолговый гибридный, когда даешь в долг, но есть опция конвертировать его в акции по какой-то определенной заранее цене. Что это дает компании? Дело в том, что у компании всегда есть какие-то условия заимствования от других банков. Другие банки очень часто требуют, чтобы компания не занимала больше какой-то энной суммы, потому что это увеличивает риски. А когда компания берет гибридный заем, он квалифицируется очень часто по международной отчетности, как капитал. То есть, потом на этот заем другие банки смотрят более спокойно, потому что они знают, что если компания вдруг их займы не сможет выплатить, наш заем может быть конвертирован в капитал. Это делает компанию более финансово-устойчивой. Для компании это тоже хорошо в том плане, что финансовая отчетность выглядит гораздо более привлекательной. Однако, как правило, такой инструмент может быть чуть дороже, чем просто долг. Если, например, ты даешь под 5-6% [годовых], квазикапитал, как правило, дороже. Когда даешь, вообще, капитал, покупая акции компании, это самый дорогой инструмент, потому что ты надеешься на рост их цены. Как правило, все хотят получить от капитальных вложений от 20% до 30% прибыли. От долговых [вложений] – всего 5-6% [годовых]. Квазикапитал попадает в середину между ними. - Когда может произойти конвертация долга в капитал КТЖ и на какую сумму? - Я не могу сказать. Это конфиденциальная информация: и цена акций, и сумма. - Но речь же не идет о мажоритарном пакете? - Нет, конечно. ЕБРР всегда миноритарий. - Хотя бы скажите, возможная доля владения не превышает 10%? - Это я не могу сказать. Но смысл такой, что мы заходим в капитал, когда видим перспективу роста. КТЖ будет коммерциализироваться, закупит новые вагоны, станет более конкурентоспособной. Она меняет корпоративную структуру, управленческая структура будет более эффективной, тарифообразование будет меняться. Перспективная компания на самом деле. Мы им помогаем эти реформы внедрить. И это сделает компанию более привлекательной для частных инвесторов. В перспективе ее акции станут более дорогими, если будут котироваться на бирже. То есть у ЕБРР всегда задача не столько дать деньги в долг и заработать на этом, а задача - развивать компании, помочь им выстроить правильно бизнес в долгосрочной перспективе, нарастить капитал, активы. В КТЖ мы видим очень большую перспективу. - В соглашении с КТЖ предусматривается, что после того, как ЕБРР войдет в капитал компании, она должна пройти листинг на бирже? - Они могут проходить листинг и делать все, что хотят. - То есть, вы хотите, чтобы она стала более прозрачной, или вы уже ее считаете прозрачной? - Нет, мы хотим ее сделать более конкурентоспособной, что включает в себя, в том числе прозрачность и высокие стандарты корпоративного управления. Но в плане «народного IPO» нет проблем. Они будут его проводить. «… ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ ВСЕ-ТАКИ НАЦИОНАЛЬНАЯ БАНКОВСКАЯ СИСТЕМА БЫЛА СУВЕРЕННОЙ, И ОДИН ИЗ САМЫХ КРУПНЫХ БАНКОВ РЕСПУБЛИКИ ВСЕ-ТАКИ ПРИНАДЛЕЖАЛ КАЗАХСТАНСКИМ АКЦИОНЕРАМ» - В настоящее время муссируется информация, что покупателем БТА может стать не Сбербанк, а, возможно, Халык Банк. Как ЕБРР относится к возможной концентрации в банковском секторе Казахстана? - Мне кажется, прежде всего, БТА должен стать на ноги, и после этого можно рассматривать вопрос о его продаже. Продажа какой-то доли Сбербанку может быть потенциально интересна. Я думаю это еще со счетов не списано, потому что из прессы известно, что Сбербанк заявляет [об интересе к покупке БТА]. По поводу Халыка, он тоже имеет право купить активы, если даст лучше цену, чем Сбербанк. На самом деле государство может выбрать того инвестора, который наиболее привлекателен в плане цены. И потом, Халык Банк - это казахстанский банк. Может быть, в этом плане рисков меньше, потому что хотелось бы, чтобы все-таки национальная банковская система была суверенной, и один из самых крупных банков республики все-таки принадлежал казахстанским акционерам. - Но если последний сценарий реализуется, и Халык купит БТА, это же несет определенные риски в смысле высокой концентрации в секторе? - Риски концентрации, конечно, есть, однако Халык Банк достаточно хорошо управляется. Мы видели, что они очень хорошо пережили кризис. Они первыми из банков вышли на рынки капитала и заняли деньги. Менеджмент очень квалифицированный. Если они будут квалифицированно управлять другим банком, и если они за этот банк отдадут хорошие деньги государству… Государство немало денег потратило во время кризиса. Почему бы и нет? Вопрос цены на самом деле. «ИХ [НПФ] МОЖНО ВСЕХ СЛИТЬ, А ПОТОМ ПРОДАТЬ» - Как вы относитесь к консолидации, происходящей на рынке пенсионных накоплений Казахстана? К НПФ «Улар Умiт» присоединили «БТА Казахстан», Евразийский объединяется с Аманатом. Возможно, в один супер фонд будут слиты укрупненный Улар Умiт и ГНПФ. Не несет ли это риски? - Их можно всех слить, а потом продать (смеется). Улучшить, упаковать получше и дорого продать. - Тогда какой смысл в конкуренции между пенсионными фондами, если существует мегафонд и несколько «малышей»? Особенно с учетом того факта, что пенсионные активы преимущественно инвестируются в государственные ценные бумаги (ГЦБ)? - Потому что регулятор поставил им определенные критерии. У каждой инвестиции есть свой рейтинг риска, и, соответственно, каждый фонд должен формировать свой капитал под эти инвестиции. В ГЦБ они имеют хорошую доходность, плюс тенге растет по отношению к доллару, и они [ГЦБ] наименее рисковые. А остальные инструменты несут в себе очень большие риски. Поэтому органично, поскольку это деньги пенсионеров, которые их хотели бы когда-нибудь получить, вкладывать в более надежные бумаги. Я помню, предлагалась система, что ты, как инвестор, можешь выбрать разные портфели. Я, например, как молодой инвестор, выбрала бы более рисковый портфель – вложения в акции, потому что я выйду на пенсию через лет 30-40. Даже если сейчас что-то потеряю, я потом могу всегда наверстать в своих инвестиционных вложениях. А, например, моя мама в 60 лет не хотела бы никаких акций. Она хотела бы ГЦБ. Мне кажется, это самый идеальный вариант, чтобы человек сам мог бы выбирать. А еще лучше: в международных финансовых институтах ты можешь хоть каждый месяц выбирать, какие инвестиции ты хочешь делать. Знаешь свои пенсионные отчисления и говоришь: «В этом месяце я хочу акции, в другом - хочу облигации, в этом – иены, в другом - фунты». Фактически ты сам управляешь своим портфелем и видишь, как он растет. Если ты квалифицированный инвестор, то шансов сделать денег гораздо больше.