Вокруг Кашагана сложилось много ожиданий и идет много дискуссий. Попробую обрисовать некоторые ключевые моменты этого проекта. Заранее прошу прощения у знающих людей за серьезные упрощения. Также очень не хотелось бы наблюдать примитивную лозунговую дискуссию.
Итак, Кашаган - это СРП, соглашение о разделе продукции. Тут требуется важное отступление. Классический нефтяной проект заключается в следующем. Инвестор получает у государства за большие деньги лицензию на разведку, а если нефть найдена, то, как правило, лицензию на разработку месторождения. Компания добывает нефть, продает ее, получает прибыль. Платятся различные налоги - на добычу полезных ископаемых (НДПИ), на прибыль, социальные выплаты и т.д. Это - обычный режим функционирования нефтяной компании. Все нефтяные компании в Казахстане работают по такому принципу. Но есть два исключения - это Карачаганак и Кашаган. Режим ТШО назвал бы своеобразным, но это отдельная история. Эти два проекта - СРП.
Как правило, проекты СРП огромны по размерам, требуют гигантских капитальных затрат. В целом в мире наблюдается отход от такой практики, но тем не менее, таких проектов много. В чем смысл СРП? Инвестор (или группа инвесторов - в нашем случае консорциум) самостоятельно от начала до конца несет все капитальные и текущие затраты. Все эти затраты подсчитываются и суммируются. Это стоимость проекта.
Государство должно внимательно следить за тем, чтобы эти затраты были обоснованными, не завышались и были адекватны поставленным задачам. Теперь месторождение обустроено, началась добыча нефти. Добываемая нефть в натуральном выражении делится между инвестором и государством. Пропорции раздела нефти есть предмет переговоров. Условно скажем, что в первые годы 10% идет государству, а 90% - инвестору. Инвестор не платит налогов с этой нефти, он волен вывозить ее, продавать ее. Постепенно пропорции раздела меняется в пользу государства 20:80, 40:60, 50:50. Все это время идет подсчет того, на какую сумму инвестор получил нефть. Так продолжается пока инвестор полностью не компенсировал все свои затраты по разработке месторождения. Теоретически считается, что инвестор до этого момента прибыли не получил.
Итак, затраты инвестора компенсированы. С этого момента пропорции раздела еще более меняются в пользу государства. 60:40, 80:20, 90:10. К моменту истощения запасов, государство получает в свое распоряжение всю добываемую нефть. Та нефть, которой инвестор компенсирует свои затраты называется cost oil, ту которую получает после момента окупаемости - profit oil. Это теория. Более грамотно и развернуто это описано в многочисленных учебниках и работах.
Вернемся к Кашагану. Каковы ключевые проблемные моменты?
Во-первых, действительно само месторождение очень тяжелое для разработки, тяжелее чем в Северном море. Наверное, все осознают, что добыть нефть со дна моря труднее, чем на суше. Обеспечить добычу кашаганской нефти самостоятельно Казахстан не мог ни в 90-ые годы, не может и сейчас. Даже для консорциума ведущих международных компаний - Shell, ExonMobil, Total и других эта задача инженерно оказалась на грани возможного. Кстати, сейчас этот консорциум называется NCOC - North Caspian Operating Company.
Во-вторых, осуществление проекта потребовало гигантских усилий по развитию инфраструктуры - искусственные острова, бурение в условиях мелководья, замерзание Каспия в зимнее время, обратная задачка газа. Этим объясняется долгий срок строительства и дороговизна проекта. Специалисты считают, что и NCOC допустил ряд инженерных ошибок, которые привели к удорожанию проекта.
В-третьих, если внимательно посмотреть на механизм СРП, то в нем есть существенный изъян. Если государство плохо контролирует расходы инвестора, то сам инвестор сознательно начинает раздувать свои расходы. Увеличение сметы только удлинит тот период, в течение которого доля инвестора в разделе нефти будет велика. Для инвестора идеальная ситуация - когда в течение всего срока проекта добываемая нефть идет на компенсацию его расходов, а доля государства находится на уровне 10-20%. В конце 90-ых и начале 2000-ых государство эти расходы контролировало плохо. В последние годы научилось контролировать лучше, но все равно плохо. В результате смета Кашагана выросла с 30 до 130 миллиардов долларов и это не предел. То есть инвесторы вывезут нефти на 100 миллиардов долларов больше, чем полагали 15 лет назад.
В-четвёртых, есть экологические проблемы, о которых беспокоиться общественность. Понятно, что на столь гигантском месторождении экологическая катастрофа приведет к гигантским последствиям.
В-пятых, в 2004-2008 году КМГ купил 16,81% в проекте. Тут надо понять очень важный аспект. Государство всегда было и есть часть соглашения СРП, ожидая получить от NCOC свою долю нефти. Казмунайгаз стал участником NCOC. То есть государство и КМГ как бы оказались по разные стороны баррикад. Вот эта двойственность многих вводит в заблуждения. Кстати, КМГ купил эту долю у British Gas, которая уже тогда хотела продать ее китайским компаниям.
В-шестых, быть участником NCOC не только обещает большие прибыли в будущем. Проекту всегда требовались огромные деньги. Участники NCOC делают периодические Cash Calls, а проще говоря, "скидываются между собой". То что относительно (очень относительно) для ExonMobil и Shell, зачастую выше болевого порога Казмунайгаза.
В-седьмых, отношения между участниками NCOC - это небольшой ООН. Иногда состав участников меняется - в 2004 ушла British Gas, пришел КМГ. Сейчас уходит ConocoPhillips. Уверен, что КМГ не способен сегодня найти 5 миллиардов долларов самостоятельно. Кредит такого размера разорвет компанию. Единственная возможность - дать деньги из Нацфонда. Но ведь Нацфонд создан для уменьшения зависимости страны от нефтяных рисков? Это уже более широкая дискуссия.
В-восьмых, китайцам нужна наша нефть. Китай великая держава. Преимущество нашей нефти для них - не в желании нашего порабощения. Просто эта нефть транспортируется из Казахстана прямо в Китай, минуя третьи страны. Здесь нет рисков войны в Персидском заливе, чужих флотов и т.д. Это геополитика и "китайская энергетическая безопасность". Проблема Индии - это ее география, между нами горы. Индийцы могут вывезти эту нефть только вместе с западными компаниями. Для нас диверсификация маршрутов транспортировки нефти - жизненная необходимость. Без Китая единственный маршрут для кашаганской нефти - Баку, Тбилиси, Джейхан. Все эти проблемы еще глубже и труднее. Допущенные ошибки огромны. Противоречия в позициях разных сторон кажутся неразрешимыми.
Но надо помнить и о другом. Во многом Кашаган - это плата за независимость, которую мы платим. Наша позиция требует улучшения и усиления. Но это плата. А еще то, что с выходом проекта на полную мощность добыча нефти в стране удвоится. Казахстан войдет в топ-5 нефтедобывающих стран в мире. That's all I can say about Kashagan.
Кстати вы знаете, что Кашаган - это имя поэта?
Айдан Карибжанов, председатель совета директоров компании Visor
