Станет ли цифровой тенге панацеей от коррупции, рассуждают профучастники, опрошенные LS.
Управляющий директор AERC Олжас Тулеуов, ссылаясь на опыт зарубежных стран, заметил, что возможность государственного отслеживания и записи публичного поведения экономических агентов способствует существенному сокращению числа преступлений и противоправных действий. В частности, он отметил эффективность камер наблюдения, например, в Южной Корее и Сингапуре, а также системы "Сергек" в Казахстане.
"В свою очередь сама идея внедрения цифрового тенге также является государственной мерой отслеживания и записи финансового поведения агентов, и она точно так же как в примере с камерами наружного наблюдения может сократить количество преступлений – в данном случае коррупционного характера. То есть сомнений в действенности такой реформы нет. Большие вопросы касаются ее практической реализации", – считает он.
Тулеуов добавил, что при внедрении этого механизма требуется проработать ряд вопросов. А именно правовое регулирование взаимоотношений финансовых и экономических агентов, основанных на применении условного цифрового тенге, роли и возможностях Нацбанка как эмитента данной цифровой валюты, АФР как некоего "арбитра" в цифровых транзакционных отношениях между агентами, и банков как участников процесса создания денег в экономике.
"Лично для себя в данной идее я пока еще не нашел ответа на вопросы о том, как банкам и участникам денежного рынка управлять ликвидностью, представленной в цифровом тенге, можно ли будет их использовать для операций на рынке ценных бумаг, скажем, для покупки бумаг Минфина или нот Нацбанка, как их учитывать в финансовой отчетности, можно ли и как в целом их конвертировать в иностранную валюту, какое место цифровой тенге займет в мультиплицировании денежной массы и так далее", – пояснил он.
При этом Тулеуов затрудняется ответить на вопрос, в какие сроки можно будет реализовать данный механизм. Однако предполагает, что реализация пилотной версии при прочих равных условиях может занять 1,5-2 лет, а полноценной – минимум пять лет.
Помимо этого, экономист перечислил плюсы и минусы этого инструмента. По его словам, главным преимуществом является отслеживание средств в реальном времени и оценка эффективности использования госбюджета.
"Однако данный плюс может перейти в большой минус, если слежке подвергнется дальнейшее движение цифрового тенге, которое уже будет относиться к законными личным и индивидуальным операциям экономических агентов. Допустим, что из бюджета с помощью такого инстурмента выплатили средства компании, которая ремонтировала школу. Эти деньги дальше пошли на оплату заработных плат работников, которые в свою очередь потратили их на личные нужды. При этом где и в какой момент в данной цепочке прекращается отслеживание и запись "передвижения" цифрового тенге и определяет, когда положительная экстерналия данного процесса начинает приобретать негативный окрас. Я поэтому и склоняюсь к мнению, что в первую очередь следует прорабатывать правовую и регуляторную сторону данной идеи", – уточнил он.
Тулеуов назвал еще один момент, который упускается из вида. Это утверждение о том, что данная валюта будет иметь единичный паритет к фиатному тенге. Другими словами, ценность одного цифрового тенге будет идентична ценности одного фиатного.
"Однако нужно понимать, что свойство ликвидности у цифрового аналога будет меньше, чем у фиатного ввиду того, что он не в полной мере может исполнять все функции денег, а это, как мы знаем из экономической теории, мера стоимости, средство обращения, средство платежа, средство накопления и средство сбережения и мировые деньги. Поэтому стоимость цифрового тенге с финансовой точки зрения будет иметь дисконт к стоимости фиатного, то есть будет дешевле и обладать своим определенным курсом. Другими словами, цифровой тенге будет представлять из себя не совсем актив в виде денег, а будет больше относиться к менее ликвидному финансовому инструменту, обеспеченному государством и цена которого будет меняться от рыночных условий. К слову, при таком раскладе в реализации госконтрактов для сокращения уровня коррумпированности для "оплаты" можно просто использовать облигации Минфина или ноты Нацбанка, ведь эффект и процесс будет идентичным, если бы применялся цифровой тенге в том виде, в котором он сейчас обсуждается", – предлагает он.
Тем временем экономист и директор "Улагат Консалтинг Групп" Марат Каирленов напомнил, что президент Касым-Жомарт Токаев в прошлом году возмутился тем, что 75% всех госзакупок в 2018 году проходило неконкуретным способом из одного источника. Поэтому в данном случае непонятно, как внедрение цифрового тенге позволит помочь в решении этой проблемы.
"Этот механизм позволит отследить путь денег до банка до их обналичивания. Но тогда подумаешь, 10 или 100 ИП снимают деньги. И что, запретить обналичивание что ли? У нас, конечно, работают над тем, чтобы ограничить суммы для снятия. В некотором смысле это движение в правильном направлении. Но здесь цифровой тенге не особо может помочь", – считает он.
Экономист назвал основные риски при внедрении данного механизма.
"Ситуация с коронавирусом показала, как много вопросов вызывает эффективность государственных информационных систем. А цифровой тенге – это отслеживание миллионов транзакций. И непонятно, выдержит ли инфраструктура такой объем. То есть будут ненужные расходы при сомнительных результатах. Ну и, конечно, нельзя исключать информационную безопасность. Хакеры могут причинить нам множество проблем. Поэтому я весьма скептически отношусь к данному предложению", – подытожил он.
Между тем независимый экономист Александр Юрин отметил, что у государства уже сейчас есть возможность отслеживать все банковские транзакции с использованием безналичных тенге. Поэтому создание дополнительной, "цифровой" валюты ничего нового в этом контексте не даст. При этом, по его словам, если власти будут слишком сильно "налегать" на банки, а банки – на своих клиентов, то казахстанцы могут начать массово уходить в наличные расчеты, в том числе в иностранной валюте.
С другой стороны, заметил Юрин, разработка соответствующей программно-аппаратной платформы потребует вложений, которые, скорее всего, будут осуществляться за счет госзаказа. А этот метод в Казахстане является весьма и весьма коррупциогенной сферой.
"Реальные возможности Казахстана в части реализации масштабных цифровых проектов можно легко оценить, воспользовавшись ресурсом eGov.kz. По всей вероятности, альтернативная система безналичного денежного оборота, которая предлагается, в случае ее создания будет работать примерно так же", – ожидает экономист.
Что касается реакции банков на внедрение цифрового тенге, то, по мнению Юрина, они будут не против поучаствовать в проекте в том случае, если он не будет сопровождаться чрезмерными расходами для них. С другой стороны, решение о создании цифрового тенге может быть принято госорганами в директивном порядке. В этом случае у казахстанских банков просто не будет выбора, считает экономист.
Юрин добавил, что с использование административного ресурса, переход к цифровому тенге может произойти довольно быстро – в течение года-двух.
"Если же внедрение будет происходить естественным путем на рыночных принципах, то здесь этот процесс может довольно серьезно затянуться, так как пока непонятно, будет ли цифровой тенге давать какие-то явные преимущества казахстанцам и казахстанскому бизнесу. В целом пока не совсем понятен смысл создания альтернативной системы безналичных расчетов в Казахстане. Пока о ней можно сказать только то, что ее создание и внедрение может потребовать дополнительных вложений со стороны государства и, возможно, банков", – резюмировал он.
Отметим, что, согласно проекту концепции по развитию финтехнологий и инноваций, к 2024 году планируется проработать вопрос по запуску национальной цифровой валюты.
Ранее LS писал о том, что Казахстан планирует разработать свою систему мгновенных платежей для МСБ. А также о том, что в ближайшие три года из республиканского бюджета потратят 258,8 млрд тенге на цифровые проекты.
